Учеба в Париже, утро с мемуарами Абрамович на французском, интересные знакомства, спектакль в церкви и размышления о проблемах в обществе — именно так мы и представляли богемную жизнь режиссера. Рассказываем историю Марины Таашевой — она ставит авторские спектакли в «Колосе» и Доме мецената и успела поучаствовать в отборе на последнюю Венецианскую биеннале. О Франции, искусстве, мечтах, а также о том, зачем вообще нужен театр и что происходит с ним в России читай в интервью.
О наполненном искусством детстве и гуманизме:
Я родилась в Перми и с 3 лет ходила в Театр оперы и балета (один из старейших музыкальных театров в России, инициатор международного Дягилевского фестиваля, — прим. «Огня»), училась в Дягилевский гимназии. До 9 лет я полностью жила в искусстве. Потом мы с родителями переехали в Краснодар. Здесь, лет в 13, я начала снимать короткометражки. Примерно тогда же отправила одну на Каннский фестиваль, но, конечно, никуда не прошла.
В какой-то момент у меня случился перелом в сознании: я решила, что кино не может помочь человечеству. И оказалась на медицинском факультете в Париже, вдохновленная идеей работать в гуманитарной организации «Врачи без границ».
Отучилась год и вернулась в Краснодар. Потом кочевала из России во Францию и обратно, создавая проекты, знакомясь с известными режиссерами и другими интересными людьми, начала работать над постановкой в Париже — а потом случился ковид. Тогда я опять вернулась домой.
О решении связать жизнь с режиссурой:
Режиссерская деятельность всегда была рядом со мной, но осознанным выбором стала 5 лет назад. Я участвовала в спектакле для Дягилевского фестиваля. Режиссер дал мне задание поставить небольшой этюд (на том спектакле я была танцором), и когда я начала над ним работать, то четко осознала: мое место за сценой, а не на ней.
Но благодаря насыщенному искусством детству у меня абсолютно нет границ между обычной жизнью и моей деятельностью как режиссера. Утром я встаю, слушаю Брамса, завариваю кофе, курю, думаю о прекрасном, потом иду на репетицию или стою в магазине, размышляя о новой постановке, — все это и есть моя жизнь.
О первой постановке и женщинах вокруг:
Среди моих знакомых много режиссеров-женщин: Кира Коваленко, Влада Сотникова, Мария Барабаш. Вернувшись в Краснодар, я познакомилась с Женей Пошивач (создательница проекта «Люди-Игры», арт-терапевт, режиссер, — прим. «Огня»). Я написала для ее театра пьесу «Романтики неповторимой эпохи», а потом решила, что хочу сама над ней работать. Пьеса была вдохновлена моей жизнью в Париже, немецким романтизмом и потерянными в этом суровом мире артистами. Нужно ли искусство человечеству, если человечество стремится только к потреблению?
Хотя самая первая постановка все же случилась в моей комнате, в 14 лет. Публика — 4 друга. Играли я и моя сестра.
О мечтах и будущем:
Сейчас сложно говорить о будущем. Я стараюсь просто много работать. Не только режиссером, но и автором идей и коллабораций. Сейчас у меня две площадки: Дом мецената и «Колос». Хотелось бы еще поставить спектакль в церкви или в бассейне.
Один из ближайших проектов — это спектакль «Верните мои письма» в Доме мецената 2 июля. Бродский, Фрида, Рембо… Идея рассказать об этих личностях принадлежит Юлии, хранительнице дома (мне кажется, в ней есть что-то от Сергея Дягилева). Я выступаю там в качестве режиссера-постановщика.
Вместе с французским композитором я сейчас также работаю над спектаклем в Париже. Хочу поставить его, находясь в Краснодаре. Но моя мечта — это оперная режиссура и работа в кино. Хочу работать на европейских фестивалях, в театре «Одеон» в Париже.
О темах для постановок:
Идеи постановок приходят постоянно, я даже художественные книги перестала читать. Как начинаю, так сразу хочется поставить!
Темы, над которыми я работаю, зависят от того, что меня сегодня интересует. Например, я не могу избежать темы социальных потрясений и роли одного человека во всей этой истории. Думаю о вечном поиске бога (не в религиозном контексте), отказе от него и возвращении обратно. Мне также импонирует серое восприятие мира, без четко выраженного зла или добра. Интересно исследовать героя, который поступает плохо, но мыслит хорошо, или наоборот.
Что происходит с театром в России:
У нас мощное театральное прошлое, которое почему-то очень тяжело форматируется в настоящее и будущее. В России происходит режиссерская консервация, уход от реальности, что мешает и актерам, и режиссеру.
Театр — это вид терапии через искусство, выход из рамок повседневности. Он учит думать, чувствовать и размышлять.
Поэтому театр должен быть живым и подвижным, отражать изменения в обществе, выявлять проблемы. Для сегодняшней России это особенно актуально — необходимо открывать независимые театры, уделять больше внимания поддержке молодых потенциалов и талантов, а не менять все в угоду государственной повестке. То, что случилось с «Гоголь-Центром» (29 июня было объявлено о назначении нового худрука театра из-за либеральных взглядов и экспериментального творчества его бывших руководителей, в том числе режиссера Кирилла Серебренникова, — прим. «Огня») — большая утрата и для артистов, и для зрителей, и для культурной жизни страны.
В своих работах я тоже пытаюсь вывести зрителя на диалог. Если я этого достигаю, если хотя бы один человек что-то понимает про себя и про мир вокруг — значит, я не зря работала, значит, не зря потрачено столько сил. Надеюсь, в Краснодаре театральная среда станет более открытой к новому.
Об артистах и свободе:
Мне нравится идея, что человек сам по себе не гениален, гениально все вокруг него. Мои артисты — а их много и они разные — гениальны по-своему. У меня нет своей театральной труппы, но есть артисты, с которыми я часто работаю. Все зависит от проекта и режиссерской задачи. Это могут быть актеры Молодежного театра, начинающие актеры, танцоры, хореографы, оперные певцы, композиторы.
Я люблю называть себя архитектором спектаклей, а не режиссером. Я стараюсь дать артистам много свободы и почувствовать их изнутри, чтобы понимать, как мы с вместе сможем построить новую постановку.
Об участии в Венецианской биеннале:
Я прочитала книгу Марины Абрамович «А travers les murs» (мемуары «Пройти сквозь стены», — прим. «Огня») и узнала, что за свой перформанс на 47-ой Венецианской биеннале она получила «Золотого Льва». Я зашла в интернет, набрала сайт биеннале (в 2022 году проходит 59-я Венецианская биеннале, — прим. «Огня») и отправила свое резюме, видео работ, идею перформанса. Я выбрала для него тему отношений, с любимым, родителями, страной, человечеством. Получила положительный ответ (всего выбрали 10 человек со всего мира!) и приглашение во второй тур, на интервью в Венецию в конце февраля. Я не смогла приехать и участвовала в интервью онлайн. Говорила с крутыми режиссерами, с которыми надеюсь устроить open talk. Но дальше я не прошла. Сейчас вижу, что мой перфоманс стал особенно актуален. Не где-то в Венеции, а тут, в России.